пока он говорил, они были понятны, но потом расплывались, словно разум не в силах был их охватить, по крайней мере, Алринин. Она запомнила только закон притяжения подобного к подобному, в связи с которым отшельник убедил её перестать принимать яды, чтобы не вносить в свой организм разрушительное влияние Хаоса, распада и Смерти.

Сам Санат целыми днями сидел на ближайшем взлобье горы и тоже медитировал. Если Алрина сбивалась на свои тревоги о Клареде, вскрикивал стремглавом. Так они условились. Иногда девушка задумывалась о том, чем же занят сам отшельник — уж вряд ли простыми упражнениями, которые задавал ей. Но со временем поняла, что он следит за происходящим на подопечных землях примерно таким же образом, каким присматривал раньше за ней — внутренним взором. Он пояснил ей, что не волшебник, несмотря на некоторые необычные способности, и не может «наколдовать чудо», а лишь Хранитель четвёртой части всей земли, какая есть в их мире! И уж если величать его как-то в этом роде, то вернее будет слово «Волхв».

Вопросы Санат разрешил задавать только вечером и не больше трёх за раз. Пояснил это тем, что ум уводит от главного, пытаясь ухватить побольше несущественных деталей. Ум всегда всех уводит от главных задач, потому что решать их труднее всего. За время медитации карусель мыслей у Алрины в голове успокаивалась и ей удавалось выделить то, что действительно важно, хотя некоторые вопросы было страшно даже задавать. Но к таким она подошла позже, когда внутри воцарились почти такие же покой и тишина, что окружали их ежедневно снаружи.

В первую очередь девушка, разумеется, пожелала узнать, чем грозит Клареду присяга Маре после смерти и как возлюбленная может вырвать его душу из её лап. Санат рассказал ей о том, как один из Проклятых когда-то устроил неправильное перерождение людей напрямую в драконов, перепрыгнув через две ступени эволюции души. Таким образом он получил могучих, но неполноценных и потому зависимых от него существ для распространения своей власти. Тогда Хранителю удалось остановить вторжение, но, судя по лицу, дорогой и скорбной ценой. И теперь он подозревал нечто подобное.

Спасти же Клареда просто, по крайней мере, на словах. Если он во имя любви отречётся от Смерти, то есть Мары, с которой связал себя, пройдя Обручение, эта связь рассосётся. Как и любые другие узлы судьбы под действием бескорыстной любви. Разумеется, порыв должен идти из самой глубины души и быть единым для всего существа, включая разум, сердце и дух. Вот только на деле возлюбленный-то принял решение Обручиться и не отступать от него! Алрина почувствовала себя обманутой. Ведь из первого урока следовал вывод, что не она отвечает за его выбор, а только он сам!

На это Санат ответил, что судьбы связанных друг с другом душ и меняются вместе. Что её бескорыстная любовь способна помочь преобразиться и Клареду. Вот только пока девушка страдает от разлуки, бескорыстной любовь не является. Да и мысли о мести Морене за свои потери лишь создают новые узлы. А бескорыстная любовь прощает и освобождает всех — и любящего, и любимого, и обиженного и обидчика.

Такие речи были совсем уж непонятны Алрине. Как же это любовь может не желать слиться со любимым и не страдать от разлуки? И как можно простить тех, кто убил твоих близких? Ответом на всё у Хранителя было: сиди и медитируй на внутреннее солнышко. Вот когда оно сможет сравниться размером и яркостью с настоящим, тогда мол и поймёшь.

И девушка старательно занималась. Порой её одолевало раздражение. Казалось, что она тратит время на какие-то глупости, тогда как от тренировок с оружием и то было бы больше пользы — подстраховать Клареда в битве с Мореной. Но Санат уверял, что это капризы всё того же ума, не желающего решать главную задачу. Ведь убийство никому не поможет, никого не вернёт, лишь приведёт к новым в отместку, и так по бесконечному порочному кругу. Тут логика была понятной, с этим трудно было поспорить. И под добрым, спокойным, уверенным и полным внутренней мощи взглядом Волхва подобные мысли действительно начинали казаться слабостью.

Иногда Алрина начинала чувствовать себя беспомощной букашкой, которая не в состоянии справиться со своими страстями и обречена вечно болтаться по жизни со сжигающей нутро ненавистью и изнуряющей болью. Тогда она сворачивалась в клубочек и начинала плакать. Но Хранитель подходил, поднимал её, усаживал снова прямо и заявлял, что это всего лишь жалость к себе, которая и делает девушку слабой. «Перестань думать о себе! — говорил он. — О том, кем ты себе кажешься вот тут, в голове. Я знал тебя совсем другой. Но и та личность не была настоящей. Настоящее то, что у тебя в душе. А там — зерно светила, такого же как солнце, такое же, как у всякой живой души. Так что садись и ищи это зерно внутри. Я тебе точно говорю, что оно там есть! И это ощущение тебе знакомо».

И Алрина, помня о том, что от её успеха зависит, возможно, не только её судьба, садилась и искала, даже когда отвлекать её принималось тело: то голова закружится, то суставы заломит, словно она замёрзла, то дёргать начнёт во все стороны, как припадочную.

Тогда Санат посоветовал ей медитировать вместо внутреннего солнышка на внешнее и добиваться сходства ощущений. Важным оказалось не уходить в себя, а продолжать воспринимать окружающее через призму собственного света. И после нескольких таких переключений внимания у девушки наконец начало что-то получаться.

Каким же это было облегчением! Словно с закопчённых окон счищали вековую грязь. Сперва ненадолго — какие-то мгновения. Потом всё дольше и уверенней. Весь мир при этом преображался в её восприятии. Она действительно ощущала себя светилом, которое готово одаривать теплом и лаской любого, просто потому, что у неё их в избытке.

После этого начало меняться и текущее отношение к ситуации, вне медитации, в уме. Алрина многое пересмотрела. Поняла, что власть Морены над нею держалась на страхе, которым она фактически вверила себя в её руки. Могла ведь с самого начала отказаться от этой «дружбы», которая сразу показалась ей неискренней и опасной. Вряд ли бы её выгнали из Орды на погибель, учитывая, что аватара Мары наверняка знала, что имеет дело со Стражницей Доспехов и неспроста хотела держать её при себе. Как объяснил Санат, скорее всего, если бы удалось её сломить, то Меч Кернуна доверили бы ей, и он стал бы поистине разрушительной силой для врагов Орды.

Вот